Учебное подобие

Октябрьской революции просто не было, а Иван Грозный — платный агент всех иностранных разведок, утверждают авторы некоторых учебников,
по которым теперь учат в России

       
       Не так давно одна сотрудница Института философии РАН публично рассказывала о результатах опроса студентов вуза, где она читает курс лекций. Оказалось, что большинство этих студентов стесняются того, что они живут в России, что они принадлежат к русской культуре. Это их угнетает, они чувствуют себя из-за этого несчастными и мечтают после учебы уехать жить и работать на Запад. Многие признались, что, когда они бывали за рубежом, они тщательно скрывали, что приехали из Москвы, и представлялись студентами из Греции, Чехии, Болгарии, даже из Румынии — лишь бы не из России.
       У такого поведения много причин. Главные, конечно, экономические и политические. Если страна из сверхдержавы превращается в государство «третьего мира» — гордиться тут нечем. Если экономический кризис длится десять лет и из страны за рубеж утекает 400 млрд долларов — это тоже не способствует росту «национальной гордости великороссов». Но есть и еще одна причина, может быть, не такая заметная, но не менее важная: нынешние учебники. Учебники — это ведь один из основных источников информации у школьников и студентов. Теленовости можно не смотреть, газеты можно не читать. Но учебники не читать нельзя. Более того, приходится учить то, что в них написано. И именно с учебниками в сегодняшней России произошла катастрофа.
       В советский период учебники утверждались Министерством просвещения (образования), и те, кто учебники утверждал, несли за них персональную ответственность. Были случаи, когда за допущение учебников с грубыми ошибками (обычно, впрочем, идеологическими) людей снимали с работы. А чтобы учебник был утвержден министерством, и напечатан многомиллионным тиражом, и охватил всю страну, он должен был выдержать жесткую конкурентную борьбу и пройти придирчивое изучение в экспертном совете. Крупнейшие ученые почитали за честь писать учебники. Бывали конкурсы, в которых рядовым, немаститым просто делать было нечего (несмотря на анонимность проектов). Помимо прочего, утвержденный учебник приносил большие (по советским меркам) деньги и — что тоже немаловажно — возможность внедрить в «широкие массы учащихся» свои (своей школы) идеи, взгляды, концепции, даже терминологию, а это зачастую обеспечивало успех в «борьбе школ» в научном мире.
       Поэтому учебники обычно оказывались объектом пристальнейшего интереса, скрупулезнейшей критики. Каждая найденная ошибка тут же предавалась гласности. И в большинстве случаев это вело к пусть медленному, но улучшению учебников.
       
       В сегодняшней России все не так. Только в средней школе друг с другом конкурируют свыше 1,5 тысяч (!) разных учебников, написанных — у нас же плюрализм! — с каких угодно, сплошь и рядом диаметрально противоположных позиций. Чиновники Минобраза разводят руками и жалуются (в том числе печатно) на свое бессилие: дескать, а что мы можем поделать? Запретительных полномочий у нас нет.
       Правда, и сегодня в Минобразе действует экспертный совет по учебникам. Но этот совет может лишь рекомендовать или не рекомендовать ту или иную уже изданную учебную литературу. Учебники издаются множеством издательств, которые смело могут игнорировать мнение экспертного совета. Школы и вузы совершенно вольны в выборе. В результате одни дети учатся по учебникам, восхваляющим монархизм, доказывающим, что православие — это единственно верная религия, и внушающим ненависть к республиканской форме правления и к иным конфессиям, кроме православия. Другие дети учатся по учебникам, написанным последователями Рудольфа Штейнера, со всеми вытекающими последствиями. Третьи — все еще по советским учебникам, лишь чуть-чуть модернизированным, а то и просто по старым (у российской школы, как честно было сказано на одной из коллегий Министерства образования, две беды с учебниками: во-первых, катастрофическая нехватка, во-вторых, катастрофическое разнообразие). А еще есть школьные учебники, написанные пламенными поклонниками Егора Гайдара, в них Россия вообще подается как некий «ментальный вывих» человечества, и чем быстрее страна утратит какое-либо своеобразие, тем лучше. А еще есть учебники, написанные с позиций мальтузианства...
       Наиболее безрадостная картина складывается в национальных республиках. В Татарстане, например, в татарских школах нетрудно обнаружить учебники с откровенно антирусской направленностью. Теперь представьте себе, что ждет в будущем республику, где население смешанное и где на одной улице в одном доме на одном этаже в соседних квартирах живут двое мальчишек-одногодков, но один ходит в татарскую школу и учит там, что русская нация и Православная церковь существуют вообще лишь потому, что этого хотела Золотая Орда, что русские ответили на это ордынцам чудовищной неблагодарностью, что политика Российской империи и Советского Союза в национальном вопросе была исключительно колонизаторской, русификаторской и грабительской; а другой мальчик ходит в школу русскую и учится там, скажем, по учебнику А. Н. Боханова, в котором, напротив, восхваляется именно — и только — православие, а внутренняя политика царской России в национальном вопросе подается как исключительно культуртрегерская, и вообще содержится мысль, что тот, кто живет в России, должен быть — если не по крови, то по духу — только русским. Ответ очевиден: уроки Чечни ничему не учат, и сегодняшние учебники закладывают основу завтрашних гражданских конфликтов.
       Собственно, уже сегодня анархия в учебниках ведет к нарастанию разобщенности населения России. И без того, как неоднократно было отмечено специалистами, население России чудовищно атомизировано, и потому там, где на Западе те или иные действия правительства, непосредственно сказывающиеся на карманах рядовых граждан, вызвали бы ответное массовое противодействие, российское население проявляет апатию, «народ безмолвствует» и отвечает на все вызовы власти исключительно усилением потребления спиртных напитков. Разнобой в учебниках приводит к разнобою в коллективном культурном опыте, к несовпадению культурных миров даже в пределах одного города, одного вуза, одной социальной и возрастной группы.
       
       Несколько лет назад нам с коллегами пришлось столкнуться с ранее никогда не наблюдавшимся в отечественной высшей школе явлением: в некоторых вузах, как правило, гуманитарных и престижных, фактически отсутствовало какое бы то ни было общение между студентами разных курсов. Оказалось, что они просто не могут найти общий язык из-за несовпадения культурного багажа: они учились по разным учебным программам, ориентированы на разные ценности, читают совсем разные книги (если читают), слушают разную музыку, по-разному (иногда диаметрально противоположным образом) относятся к таким темам, как религия, наркотики, секс, карьера, патриотизм...
       Сегодня можно говорить, что ситуация (по крайней мере, в некоторых вузах, например в МГИМО) усугубилась: теперь уже студенты одного курса и даже одной группы не могут найти общий язык. Каждая группа распадается на сообщество одиночек, лишь формально объединенных в коллектив.
       В лучшем случае в группе складываются мини-сообщества из 2—3 человек. В том же МГИМО, например, типичен такой набор: микрогруппа православных, замкнутая на себя и ориентированная на православные ценности в фундаменталистском варианте (последователи так называемых младостарцев); микрогруппа «умниц и умников» (победителей одноименной телепередачи — эта победа гарантировала им поступление в институт вне конкурса), ориентированных на углубленное изучение гуманитарных предметов и будущую научную карьеру; микрогруппа «золотой молодежи», ведущая преимущественно богемный образ жизни и тотально наркотизированная; микрогруппа «протояппи», нацеленных на карьеру менеджеров в инофирмах и выбравшая в качестве идеала образ западных яппи; микрогруппы выходцев с Кавказа, объединенных по национальному признаку, и т.п. Все эти микрогруппы вне формального учебного процесса друг с другом практически не общаются и зачастую друг друга откровенно презирают. Православные, например, осуждают «золотую молодежь» за «разврат» и наркоманию, «умниц и умников» — за «гордыню» и равнодушие к религии, «протояппи» — за «стяжательство», а выходцев с Кавказа воспринимают вообще как нечто абсолютно чуждое и враждебное. В свою очередь, «умницы и умники» считают православных «безнадежно устаревшими», «золотую молодежь» — дураками, «протояппи» — беспринципными и аморальными субъектами, а выходцев с Кавказа — мафиози.
       При этом преподаватели вузов дружно отмечают заметное падение общего культурного уровня как абитуриентов, так и студентов. Катастрофически понизилась грамотность, что явно связано, помимо прочего, с тем, что молодежь стала гораздо меньше читать. Резко сузился культурный кругозор (простой пример: студентки филологического факультета МГУ в прошлом году не знали, кто такие Дизраэли, М. Л. Кинг, не могли сказать, как звали президента Кеннеди, и уверенно зачисляли знаменитую литовскую поэтессу Саломею Нерис в персонажи древнееврейской истории).
       Совсем безобразно обстоит дело со знанием истории собственной страны. Выпускники вузов последних двух-трех лет — те из них, кто стал работать в СМИ, — уже успели прославиться своей чудовищной неграмотностью. Так, одна молодая журналистка с телеканала ОРТ совершенно серьезно рассказывала зрителям, что при советской власти, оказывается, было запрещено к употреблению слово «казак» — и тех, кто нарушал запрет, репрессировали. Очевидно, в учебниках истории слово «казак» заменялось точками — так же, как и в «Поднятой целине» Шолохова, которую, как известно, проходили в школе.
       Другая молодая журналистка — с канала ТВЦ — рассказала, что в СССР под запретом был... джаз, и только в августе 1991 г. джаз, оказывается, «вышел из подполья». А на канале НТВ один молодой журналист сообщил аудитории, что «Кирилл и Мефодий научили восточных славян говорить по-русски», а другой — что Василий Блаженный был «знаменитым зодчим»...
       Удивляться тут абсолютно нечему. Если заглянуть в те учебники (как для школ, так и для вузов), которые изданы наиболее массовыми тиражами (и переиздаются в последние годы раз за разом), обнаружится, что их авторы сами зачастую не знают предметов, которым берутся обучать. Или знают, но лгут. Из конъюнктурных соображений.
       
       Теперь наши студенты и школьники осчастливлены такими изданиями, как, например, учебники по цивилизационному подходу для школ и вузов, принадлежащие перу Л.И. Семенниковой, профессора МГУ. Семенникова всю жизнь преподавала историю КПСС. Тот, кто учился в советском вузе, знает, что это за предмет и кто его преподавал. В 1991 г. Семенникова моментально «перестроилась» и из пропагандиста КПСС превратилась в пропагандиста западного либерализма.
       Семенникова, полагая, видимо, что с ее прошлым надо быть «большим папистом, чем папа», не остановилась на перемене взглядов ровно на 180 градусов. Написать (в противоположность тому, что она писала раньше), что Октябрьская революция — это несчастье и трагедия, конечно, можно, но явно неоригинально. И Семенникова побежала впереди паровоза: написала, что Октябрьской революции вообще не было! А заодно (чего уж мелочиться?) написала, что не было и советской власти.
       Это, повторяю, учебники. И не просто учебники, а основные учебники, эталонные, выпускающиеся массовыми тиражами из года в год. Школьники и студенты это учат и запоминают.
       Экскурсы Семенниковой в историю античности, Древнего Востока или современного Китая неизбежно оказываются нагромождением антинаучных нелепостей. То рабовладельческая Греция описывается как такое царство либеральной свободы, какого до сих пор еще нет ни в одной стране мира. То Китай оказывается цивилизационным недоразумением — страной с неизвестно каким строем. То в древневосточных деспотиях Семенникова обнаруживает «коллегиальное правление».
       А есть ли, например, у школьников альтернатива учебникам Семенниковой? Есть. Учебник по «цивилизационному подходу» В.М. Хачатурян. Но, оказывается, он ничем не лучше. Если учебники Семенниковой — это сумбур, сборник недоразумений (вплоть до изобретения собственной экономической терминологии) и демонстрация невежества, то учебник Хачатурян можно смело назвать халтурой. Он просто дублирует курс истории, при этом максимально запутывая школьников.
       Перечислить все ошибки, недоразумения, измышления этого явно написанного в крайней спешке учебника просто невозможно: цитировать Хачатурян, как и Семенникову, можно с любой страницы. В Древней Греции Хачатурян обнаружила «капитализм», позволяет себе презрительно характеризовать ислам, оправдывать колониальные захваты, тщательно затушевывать экономические причины развития тех или иных стран и, наконец, безудержно восхвалять Запад.
       Наконец, вопреки всем бесконечным заявлениям о «деидеологизации школы» и учебники Семенниковой, и учебник Хачатурян предельно идеологизированы — вплоть до того, что сами авторы не скрывают, что ставят перед собой задачу оправдания и восхваления либерализма и западного образа жизни и дискредитации всего, что этим двум понятиям не соответствует.
       
       Учебники истории ничем не лучше. В них вы можете найти феерические рассказы об Иване Грозном — платном агенте всех иностранных разведок или об индоевропейцах, которые толпами носились на боевых колесницах по всей Европе так, что «по Европе (еще так не названной) стоял звон и пыль столбом» (учебник А.П. Богданова); о том, что Анна Иоанновна и Петр III были «великими реформаторами» или что в России всегда отсутствовала всякая (!) собственность на землю (учебник В.В. Кириллова); или что М. Тэтчер «окончательно разгромила» партию лейбористов в Великобритании (учебник А.А. Кредера).
       Ничуть не лучше положение и в других гуманитарных науках. Достаточно вспомнить невероятно плодовитого автора учебников по философии, культурологии, обществознанию П.С. Гуревича, который путается в именах и датах, в определениях и терминах и питает прямо-таки неприличное пристрастие к мистицизму, сатанизму и танатологии.
       Экспертный совет Минобразования из года в год давал отрицательные заключения на учебники Гуревича. Но Гуревичу это не мешает. Он написал пять учебников за два года (!), и эти книги выходят массовым тиражом и из года в год переиздаются.
       В чем же дело? А все очень просто. Небольшая группа лично связанных друг с другом людей диктует «правила игры»: издает только своих «правильных» авторов, отсекая, отсеивая, не публикуя и не финансируя тех, кто оказывается «слишком» самостоятелен, то есть, как правило, авторов честных, талантливых и непродажных.
       
       Александр ТАРАСОВ, ведущий эксперт Центра новой социологии и изучения практической политики «Феникс»

       "Новая Газета"  30.08.2001