Заканчивается мой 54-й учебный год, и, естественно, размышляя о политической, экономической и прочих составляющих современной российской трагедии, думаю прежде всего о просвещении и образовании, о студентах, о детях, о школе. Куда она идёт в двадцать первом веке?

Напомню известные истины. Бесплатного образования не бывает. Оно стоит очень дорого, принося в конечном, но не сиюминутном итоге колоссальную прибыль и государству, и гражданину. И вопрос вовсе не в цене, а в том, кто эту цену платит - сам гражданин, или общество. Бедняк оплатить обучение детей не может, эта аксиома была известна еще А. Радищеву, и одним из главных лозунгов русского демократического движения всегда был призыв к народному просвещению.

Но взять на себя образовательные расходы может либо богатое государство для всех своих граждан, либо состоятельное для избранного слоя, либо не очень богатое - тоже для всех, но ценой строжайшей экономии прочих расходов. Когда в 1913 году на просвещение в расчете на одного жителя США тратили по 9 руб.24коп., а в России - по 80коп., то это происходило вовсе не потому, что президент Вудро Вильсон был заботливее царя Николая в десять с лишним раз. Просто российский капитализм не мог позволить себе того, что позволял капитализм американский.

Советская власть решила проблему финансирования всей социальной сферы, включая образования и культуру, довольно просто, выполнив требования Парижской коммуны, неоднократно подчеркивавшиеся В.И. Лениным: недорогое правительство (советский нарком имел оклад, меньший зарплаты университетского профессора, и даже за свои публикации гонораров не получал), никаких средств на представительство (для советских руководителей приемы с шампанским и икрой или "презентации" новых заводов и фабрик в двадцатые годы, да и позднее были просто немыслимы).

Экономили и на многом другом, в том числе и на некоторых сторонах самих просвещения и культуры. Приведу пример очень уж личный, но весьма характерный. Будучи в семидесятых годах в Австрии, получил приглашение поработать в Зальцбургском университете. О климате и прочих прелестях альпийской страны писать не стану. Условия же, мне предложенные, были таковы: коттедж на берегу реки Зальцах, автомобиль и месячный оклад, раза в два превышающий мой годовой заработок в Томском пединституте (я в те годы заведовал кафедрой алгебры и геометрии). Почему нехорошие коммунисты не давали таких благ нам, деятель культуры, ученым, педагогам, писателям, артистам, врачам, спортсменам? Да потому, что они на нас, на меньшинстве, экономили, обеспечивая блага большинству. Экономили не только на окладах. У меня как раз в те годы вышла в Москве полумиллионным тиражом книга для школьников. Гонорар за нее не ловко называть - в Европе дали бы раз в десять-двадцать больше. Правда, тогда же горисполком бесплатно дал мне квартиру, так сказать, косвенным образом расквитавшись со мной. Но можно считать, что за мои деньги квартиру дали моему соседу-рабочему, сержанту, прошедшему всю войну и ставшему ее инвалидом. Справедливо поступила власть или нет?

Во всяком случае, ко мне, депутату городской Думы, до сих пор приходят люди и залают вопрос: "Я в 1990 году был двенадцатым в городской очереди. Почему она не продвигается, и мне до сих пор не дали квартиру?" Отвечаю, что главное достижение нынешней российской демократии есть ликвидация "позорного порождения социализма" - очередей. Их больше нет (кроме очередей за пособиями по безработице или за субсидиями на оплату услуг ЖКХ). Соглашаются, радуются достижениям (в последнее время-все реже и реже), но все равно спрашивают: "Правильно, только мне квартиру-то, когда дадут?"

Ну а оклад профессора в нашем вузе сегодня в четыре раза меньше того, советского, ибо социализму мы были нужны, а капитализму - обуза.

Откуда появилась эта ненужность? К сожалению, именно учителя и ученые, врачи и деятели культуры в свое время не поняли простой вещи - пока в России будет идти процесс первоначального накопления капитала, т. е. процесс криминальный, интеллигенция будет отброшена за ненадобностью.

Нельзя сказать, что вся интеллигенция столь уж наивна. Многие надеялись на удачу - "кому-кому, а мне-то должно повезти!" (кстати, некоторым, особенно успевшим вовремя сжечь партбилеты, действительно повезло), многие полагали, что раз в Зальцбурге, Оксфорде и Принстоне все так хорошо, то в Томске будет еще лучше. А большинство не понимало, что удушение просвещения есть часть задачи удушения России, задачи, сформулированной ещё в 1945 году директором ЦРУ Алленом Даллесом. Приведу несколько цитат из его "Размышлений о реализации американской послевоенной доктрины против СССР": ..."будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания… Литература, театр, кино – всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства… Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство, наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и прежде всего вражда и ненависть к русскому народу – всё это мы будем ловко и незаметно культивировать… Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда делать главную ставку на молодежь, станем разлагать, растлевать, развращать её”.

Исполнение этой программы началось, по крайней мере в “просвещенческой” части, с “мелочей. Во-первых, по конституции у нас ныне не народное образование, т. е. для всего народа и силами всего народа, а просто образование. Исчез скромный эпитет. И теперь школа не вправе рассчитывать на помощь и заботу с чьей-либо стороны. Во-вторых, вместо обязательности всеобщего среднего появилась гарантия основного общего образования, причём обеспечение этой гарантии отдано родителям. Проще говоря, умыкнули у населения два года обучения детей и отказались от государственной ответственности за образование. В-третьих, “Российская Федерация поддерживает различные формы образования”. Реально это означает, что у нас разрешено и поддерживается ещё и платное образование. А ведь не надо быть ни Адамом Смитом, ни Карлом Марксом, ни даже Егором Гайдаром, чтобы понимать, что в условиях свободного рынка товар (учитель, оборудование, книги, наглядные пособия) утекает туда, где за него больше платят. Значит, беднота будет учиться у посредственных учителей, в плохих зданиях, практически без учебников и технических средств обучения, а пыль в глаза (вроде компьютерных классов, подаренных богатым спонсором) сути дела не изменит. Короче говоря, всенародно принятая в 1993 году конституция по отношению к просвещению есть конституция антинародная.

Здесь идут и глубинные процессы. Начиная с семнадцатого века, с завершения Смуты, в отечественной культуре борются две тенденции – традиционная соборность, явно или неявно опирающаяся на православие и имеющая фундаментальные классические греческие корни, и её противоположность – европейский индивидуализм, основанный на протестантской прагматичной этике. Иными словами, идёт спор о приоритетах. Духовное или материальное? Корыстолюбие или человеколюбие? “Раньше думай о Родине, а потом о себе” или “Мой дом – моя крепость”? Своеобразные условия жизни России, в том числе и климатические, заставили наших предков сделать тот выбор, который никак не устраивает Запад, тот выбор, который, как следствие национальных традиций, требует от системы образования стабильности и консервативности, обеспечиваемых интересами государства и его вниманием.

Именно внимание государства обеспечило нам невиданный в истории просвещенческий подвиг – переход от массовой неграмотности к всеобщему среднему образованию, осуществлённый за полвека вместо “научно обоснованных” двухсот лет, о которых писали чиновники Министерства “народного помрачения”, как называла царский Минпрос настоящая интеллигенция. Именно невнимание государства к нуждам школы позволило за десять лет разрушить результаты этого подвига. Мало того, государство стремится ещё и к так называемой регионализации образования, т. е. к замене единого всероссийского народного образования, контролируемого властью и наукой, образованием московским, томским, ханты-мансийским и тьмутараканским с местным же финансированием. В результате Россия сегодня по уровню затрат на одного обучающегося в 4-5 раз отстаёт от среднемирового уровня.

Есть тут ещё одно, менее заметное явление. В первые годы советской власти наши просвещенцы увлеклись идеей верховенства воспитания над обучением. Однако уже в конце 20-х – начале 30-х годов ЦК ВКП(б) и правительство потребовали отказа от торопливых и неоправданных воспитательных экспериментов ради “личности” во имя примата обучения, т. е. обеспечения всего подрастающего поколения твёрдыми знаниями, умениями, навыками. Именно такой подход сделал нашу школу образцом для всего мира. Но сегодня некоторые наши мыслители от педагогики под видом “инновационных технологий” в просвещении усердно пропагандируют то, от чего мы отказались ещё 80 лет назад, а американцы – после полёта Ю. А. Гагарина, увидев в нём прямое доказательство преимущества советской системы народного образования. Сегодня в школу под видом обеспечения свободы личности, свободы выбора, учёта интересов ребёнка и прочих внешне весьма привлекательных призывов и рекомендаций постепенно внедряется отказ от принципов систематичности и прочности знаний и многих других достижений русской и советской педагогики. Нам не нужны теперь ни Н.И. Пирогов, ни К.Д. Ушинский, ни Л.Н. Толстой, ни, не приведи Господь, А.С. Макаренко с Н.К. Крупской и А.В Луначарским. Нам Марио Монтессори и Джона Дьюи подавай, они же иностранцы, значит, уже поэтому лучше наших!

Реально это привело к резкому уменьшению объёма и снижению качества знаний по математике, физике, химии, к сокращению содержательной части курса литературы с практически полным изъятием литературы советского периода, к извращению курса всеобщей, и особенно отечественной истории, к фантастическим псевдоновациям типа введения единого государственного экзамена и т. д. Мало того, государство, перекинув статьёй 43-4 конституции ответственность за образование на родителей, сняло с себя контроль над всеобучем и породило массовую детскую безнадзорность и преступность. Как насмешка над здравым смыслом и собственной историей воспринимаются сегодняшние попытки руководства страны что-то в этом поправить. Нет, господа, снявши голову, по волосам не плачут.

Так что же, наше образование идёт в небытие? Да, в том смысле, в котором я понимаю словосочетание “народное образование”, несомненно. У нас будут развиваться школы для богатых, вроде некоторых, уже имеющихся московских, где сотню учащихся обслуживает сотня же высоко оплачиваемых педагогов высшей квалификации и прочая прислуга, где детям обеспечены и горячее питание, и полноценный отдых, и занятия спортом всего за каких-нибудь 500-600 долларов в месяц. Как раз столько же получают десять молодых учителей тоже за месяц, но в обычной школе. А эти школы, особенно деревенские, будут исчезать с нашей земли, унося с собой не только потенциальных Ломоносовых, но и сами деревни. У нас не Австрия с её отличными дорогами и небольшими расстояниями. Но у нас тоже XXI век, и люди не хотят жить там, где их детям закрыт путь в будущее.

К сожалению, силами только самих просвещенцев положение исправить невозможно. Если патриотические силы, здравомыслящие люди России не найдут способа отказаться от угодных нашим противникам “прогрессивных реформ” во имя необходимого стране народного просвещения – начавшаяся трагедия завершится полным крахом.