Отрывок из статьи

А. Батов

Демократия по полной программе

Правда об "Антикапитализме-2002"

 

Опубликовано:

23.09.2002

 

 

Это повествование призвано максимально честно, "со стороны" изложить историю митинга 15 сентября 2002 г. в Москве на Триумфальной площади и всех дальнейших событий. Всё, о чём здесь рассказано, взято не из газет или телепередач, а наблюдалось непосредственно мною, автором этих строк и участником этих событий. Память моя не идеальна; я мог ошибиться в мелких деталях. Но за смысл и правдивость всего сказанного ручаюсь. Я также оставляю за собой право не только излагать факты, но и давать им свои собственные оценки.

(...)

 

 

...Спустя некоторое время программа митинга была практически исчерпана. Выступления шли по затухающей, внимание митингующих ослабло окончательно. Тем более, после прорыва и ухода части митингующих на площади оставалось не очень много народа. Все митингующие расположились вокруг трибуны, а наиболее отдалённая от грузовика половина площади была уже практически пустой. Стало очевидно, что необходимо завершать акцию и организованно расходиться. Как организаторы, так и участники митинга были солидарны в том, что исход акции должен быть вполне мирным.

 

Вышло всё иначе.

 

Когда один из активистов РКСМ(б), Егор, принимавший деятельное участие в организации действий комсомольцев, спустился с трибуны и прошёл мимо грузовика, его внезапно схватили ОМОНовцы. Затыкая ему рот, они на виду у всех проволокли его в обход оцепления мимо метро и далее за угол, к своим автобусам.

 

Захват

 

 

Захват Егора поверг оставшихся участников митинга в шок и растерянность. Стало очевидным, что мирного исхода не будет.

 

Силы милиции и ОМОНа плотным кольцом окружили Триумфальную площадь по периметру. Группа СКМовцев из какого-то города организованно села в принадлежащий им автобус и после некоторой проволочки беспрепятственно уехала. Несколько членов АКМ также беспрепятственно вышло с площади. Ведущие митинга также покидали трибуну. Между тем коридор для выхода стал очень узким, туда были стянуты основные силы ОМОНа. За ограждения они не заступали, ограничивались лишь наблюдением за ситуацией. Сложилась патовая ситуация. Трудно себе представить, насколько мучительными были эти минуты для тех комсомольцев, которые чувствовали надвигающуюся беду. Несколько сотен коммунистов на огромной пустой площади, оцепленной громадным количеством солдат буржуазной власти, - не всякий выдержал бы всю напряжённость момента.

 

Тем не менее, деваться было некуда. Вначале было принято решение не уходить с площади до тех пор, пока не будет освобождён Егор. К этому моменту на площади оставалась крупная группировка РКСМ(б) и немалая часть СКМ, а также несколько человек из АКМ и НБП. Большинство оставшихся на площади сгруппировалось вокруг РКСМ(б) и принялось скандировать требования освободить Егора.

 

Однако через некоторое время поступило известие о том, что некоторые из официальных организаторов митинга схвачены милицией. Оставаться на площади и далее становилось бессмысленным. Было принято решение организованно уйти с площади через контролируемый полицейскими силами коридор.3 Остававшиеся на площади члены РКСМ(б) создали колонну в 4-5 человек шириной. К ним примкнули некоторые сторонники других организаций. Поскольку существовала опасность нападения ОМОНа, находящиеся в каждой шеренге демонстранты сцепились руками в локтях, преобразовав, таким образом, каждую шеренгу в цепь.

 

...В одной из первых цепей был и я. После того, как каждый из нас крепко сцепился руками со своими соседями, мы начали медленное движение от центра площади к коридору. Нас фотографировали. По ходу движения колонны мы осматривались, поправляли сбивавшихся товарищей. Коридор приближался.

 

Вряд ли кто-нибудь из нас был в тот момент полностью уверен, что нас "повинтят". Определённая надежда выбраться оставалась. Теперь, оглядываясь в прошлое, следует признать, что эта надежда была довольно эфемерной. Если бы у нас было время и возможность хорошенько подумать и проанализировать ситуацию, то мы неизбежно пришли бы к выводу, что захват неизбежен. Но в этих рассуждениях нет никакого смысла. Выхода у нас не было. Только одно оставалось - попытаться пройти сквозь организованный властями проход...

 

Впрочем, в тот момент я даже не думал об этом. Наша колонна подошла вплотную к коридору. Слева и справа от нас чёрной стеной стояли ОМОНовцы. Ничуть не медля, мы обычным шагом вошли внутрь коридора. Перед глазами замелькали чёрные каски, камуфляж, дубинки, всё это было совсем рядом, настолько близко, что наши цепочки не помещались в коридоре по ширине, и им приходилось проходить боком. Я крепко держал своих соседей. Мы всё продвигались, а ОМОНовские "псы" стояли по обе стороны от нас и не двигались.

 

До метро оставалось метров двадцать. Наконец, наша колонна практически полностью втянулась в коридор, и в этом момент дверца захлопнулась.

 

Весь ОМОН внезапно пришёл в движение. Оглянувшись влево, я увидел, что "псы" пытаются схватить и свалить моего левого соседа. Пользуясь тем, что он был крайним, "псы" обступили его с трёх сторон и начали с силой вырывать из цепочки. Я держал его за рукав куртки, но удержать не удалось.

 

Поднялся шум, крики. Началась свалка.

 

Я прочно ухватился за своего товарища справа, который тащил флаги. Множество рук протянулось к нам, схватило за ворот, руки, пытаясь расцепить нас. Спину ожёг удар дубинки. Я уже не замечал ничего вокруг, кроме вертящегося под ногами асфальта и своего товарища, которого я крепко держал, несмотря на попытки "псов" разбить нас. Сколько времени мы так крутились, пинаемые ОМОНом, сказать сложно. В конце концов, нас свалили на асфальт, и только там им удалось растащить нас.

 

Меня грубо тряхнули и поволокли прямо к ОМОНовскому автобусу, закрутив руки так, что я взвыл от боли. Перед глазами бежал асфальт, справа и слева от меня мелькали тяжёлые ботинки "псов", больше я ничего не видел. Лишь на мгновение подняв голову, заметил, как подведя взятого передо мной товарища к дверям автобуса, ОМОНовцы с размаху долбанули его головой об угол и затем забросили внутрь. Я этой участи избежал.

 

Толкнув внутрь автобуса, мне отвесили несколько ударов дубинкой. Не давая разогнуться, схватили за шкирку и швырнули на пол ближе к концу автобуса. "Лежать, сука, б##!.. Лицом в пол! Не шевелиться!" Вопли ОМОНовцев ничем не отличались от звериных. Так они старались запугать нас и "накрутить", довести до бешенства самих себя. Сзади послышался топот ног, удары и ругательства. Волокли следующего, но я этого не видел. Я привстал буквально на несколько сантиметров, но удар ботинка "пса" вернул меня на место. Начали бить. "Ублюдок, б##! Коммунисты ё##ные! Лежать!! Революции захотели! Ху## вы измените, пи##ры! Я сказал, лежать, сука!! Экстремисты, б##!" Крики "пса" переходили в вопли. Он от души лупил меня дубинкой. Я старался не шевелиться. К счастью, по голове он ни разу не попал. Затем удары прекратились, и тяжёлый ботинок ОМОНовца прижал меня к полу. "Не шевелиться, б##! Лежать, сука!" Мои карманы начали обшаривать.

 

- О, смотри, у него диск!

 

- Что за х##ня? Какой диск?

 

В левом кармане куртки лежал компакт-диск. "Пёс" вытащил его и бросил к себе куда-то в сторону. Мародёрство среди них было обычным делом.

 

Удары и шум сзади не прекращались. Я получил передышку на некоторое время, наверное, на считанные секунды. Потом на меня толкнули кого-то ещё, он упал, его тоже начали избивать. Сзади слышались крики наших и громкие вопли озверевших "псов". Кто-то из наших пытался пререкаться с "псами". На меня свалили ещё одно тело, снова начали бить, затем какой-то ОМОНовец прошёл из конца в конец автобуса, без стеснения ступая прямо по нам. Наверное, ходить по людям - это для них особенное удовольствие. Я не видел ничего, кроме грязного настила прямо перед своим носом. Шум постепенно начал стихать. Вскоре все мы были "обработаны" и, тяжело дыша, валялись на полу автобуса вповалку, один на другом. Кто-то лежал под сиденьями, им повезло больше других, потому что дубинки "псов" до них почти не доставали. Над нашими головами были слышны лишь ругательства ОМОНовцев, изредка переходившие в надрывные вопли. Болела спина, по которой прошлись дубинками, и правая рука, по которой прошлись ботинки. Сколько именно всё это длилось, сказать трудно.

 

Затем нас пинками заставили подняться и пройти в самый конец автобуса. Все "псы" погрузились, закрыли дверь, и водитель заводил машину. Поднявшись, я увидел нескольких своих товарищей, которые уже были рассажены на заднем сидении. Те, кто не поместился на самом заднем сиденье, скучились рядом с ними и стояли спиной к остальной части автобуса. В салоне же с комфортом развалились ОМОНовцы.

 

Автобус тронулся. Мы не двигались с места, и "псы" более не обращали на нас внимания. Появилась возможность осмотреться, оценить потери и переговорить друг с другом. Как выяснилось, я ещё дёшево отделался. Куртка у меня была крепкая, порвать её "псам" не удалось, лишь слегка подпортили молнию. Мне также удалось избежать ударов по голове. У многих других товарищей дела оказались значительно хуже. Кому-то разорвали куртку, штаны, кому-то вдобавок досталось по голове. У всех "псы" обшарили карманы и почти у каждого что-нибудь отобрали.

 

...Автобус с занавешенными окнами катил в неизвестность. Я стоял, глядя на своих товарищей, и не знал, что будет дальше.

 

Первый день в заключении

Наконец, мы остановились. Через некоторое время открыли дверь, и раздалась команда "Выходи по одному!" Толпясь в проходе и получая тычки от ОМОНовцев, мы выходили из автобуса и, жмурясь, оглядывались по сторонам. Автобус стоял во внутреннем дворе какого-то, судя по всему, отделения милиции. Свобода строго ограничивалась двумя цепочками солдат, размещёнными от дверей автобуса до крыльца отделения. Каждый выходящий проходил вперёд и по команде останавливался. Вскоре мы все стояли в ряд, глядя друг другу в затылок. Одним из последних из автобуса вышел Иван Баранов, тот самый рок-музыкант, что выступал на митинге. Оказывается, это он пререкался с "псами" в автобусе, поэтому его били особенно жестоко. Когда он выходил, кто-то из ОМОНовцев, видимо, нарочно задел его, или толкнул, или что-то сказал. Иван не смолчал. "Псы" не ожидали от него такой храбрости. Они обступили его и попытались запугать. Разговор шёл на повышенных тонах. Иван отвечал спокойно, и это просто взбесило "псов". "Эй, ты! Залезай обратно в автобус!" Мы смотрели, обернувшись. Стоявший рядом "пёс" прикрикнул: "Ху## башкой вертите!" Баранова затащили обратно в автобус и избили там ещё раз...

 

Одного за другим нас передавали милиционерам. Каждого обыскивали. Сразу изымали документы. У всех отбирали сотовые телефоны. Складывали в кучу все имеющиеся вещи. Впрочем, к обыску подход был не слишком строгий - изымали не всё и не у всех. Например, кому-то оставляли проездной и ключи, а у кого-то забирали.

 

После обыска нас направили в какую-то светлую и просторную комнату. Как оказалось, это был учебный класс. В помещении были расставлены парты и стулья, а на стенах развешаны различные плакаты и прочие учебные пособия. Плакат, разъясняющий меры оказания первой медицинской помощи, в нашей ситуации выглядел довольно трагикомично.

 

В классе мы увидели привезённых на другом автобусе товарищей, а также Егора, активиста РКСМ(б), чей захват и послужил для всех нас сигналом надвигающейся беды. Егор был младше всех нас, ещё несовершеннолетний, а на его долю выпали самые тяжёлые испытания. Видно было, что ему пришлось очень туго.

 

Нас усадили на боковую лавку рядом с окном, а тех, кому места не нашлось, оставили стоять рядом с этими лавками, приказав не оборачиваться, или же рассадили по соседним лавкам. "Псы" были более заняты своими делами, поэтому мы получили возможность осматриваться и тихо переговариваться друг с другом.

 

В помещении нас оказалось около тридцати человек. В основном это были члены РКСМ(б) и СКМ. Разговаривая с одним из них вполголоса, я узнал, какова была ситуация в другом автобусе, на котором тоже привезли "экстремистов" в это отделение. Там ОМОНовцы избивали людей с ещё большим остервенением. Среди "экстремистов" находилась девушка (по-видимому, из АКМ), "псы" особенно изощрённо издевались над ней.

 

- Они били её не переставая, везде, и по голове тоже. Пинали ногами, орали "Становись раком!", обсуждали, как её лучше изнасиловать... Это же настоящие фашисты! - глухо говорил СКМовец.

 

Он был потрясён увиденным. У меня тоже всё это не укладывалось в голове. Позже я узнал, что эта девушка ко всему прочему была кормящей матерью. "Псы" этого не знали. Но даже если бы они и знали об этом, разве это их остановило бы? Скорее всего, наоборот, это добавило бы поводов для издевательств... Для меня всё это было просто немыслимо. Разве может психически нормальный, вменяемый, уважающий себя мужчина ударить женщину? Я не говорю уже о том, чтобы избить её! Это было настолько дико, что я некоторое время тупо стоял и смотрел в одну точку, просто пытаясь осмыслить этот факт. Действительно, эти выродки - настоящие фашисты...

 

В это время фашисты втолкнули в комнату Баранова. Несмотря на издевательства, Иван держался твёрдо. "Псы" не могли не заметить этого. Подобно душевно нездоровым, закомплексованным людям, эти дюжие, хорошо экипированные бычки с болезненной настырностью старались морально сломить сопротивление своих жертв. И каждая неудача вызывала в них ненависть.

 

Прижав Баранова к парте, несколько фашистов взяли его в полукольцо. Один из них - видимо тот, кто ещё в автобусе безуспешно старался добиться от Ивана покорности, - подошёл к нему вплотную и принялся, что называется, бычиться. "Ху## ты тут fuck мне показывал, му##ла? Ты вообще кто тут такой, урод?! Ты служил? Сколько тебе лет?? Да я тебя сейчас по полу размажу, ублюдок!.." Иван держался спокойно и бесстрашно. Всем своим видом он показывал, что не боится этого "пса" и готов с ним драться по-честному. ОМОНовец чувствовал своё бессилие. Это непривычное ощущение бесило его ещё сильнее. Он подошёл вплотную к Баранову и, схватив его за ворот, начал накручивать ткань в кулак. Тем самым он фактически удушал Ивана. Иван схватил фашиста за руку, пытаясь остановить его. Увидев это его движение, ОМОНовцы в один момент превратились в бешеных зверей. Они одновременно набросились на Баранова, повалили его на пол и начали с остервенением избивать его ногами. Избиение продолжалось несколько мучительно долгих секунд, затем подошёл милицейский офицер и бросил: "Не надо мне тут беспредела!" ОМОНовцы нехотя прекратили бойню, однако остались стоять вокруг Баранова. Встать ему они не позволили. Тот самый "пёс" прохаживался вокруг него и с садистскими ухмылками спрашивал, какой именно палец ему сейчас сломать. Баранов что-то отвечал ему. Было видно, что он по-прежнему не сломлен. Этот факт сильно подпортил кайф фашисту, но сделать он уже ничего не смог. Ограничившись ругательствами, он уселся вместе с остальными ОМОНовцами за парты и занялся составлением рапорта.

 

Свалив в кучу все наши документы, ОМОНовцы провели перекличку, после чего, явно затрачивая немалые умственные усилия, принялись писать рапорты на каждого из нас. Они не знали, что именно нужно писать, поэтому заглядывали друг другу в листки, как школьники во время контрольной работы. В конце концов, сошлись на том, что формулировка причины задержания должна звучать как "неповиновение законным требованиям сотрудников милиции". Надуманность такого обвинения была очевидна. При задержании ОМОН не предъявлял нам никаких требований, всё делалось молча, поэтому "не повиноваться" нам было нечему. Вообще, оказать сопротивление или неповиновение этим молодчикам было крайне сложно и вдобавок очень опасно для здоровья. Лишь Баранов и ещё несколько товарищей оказали фашистам, если так можно выразиться, моральное сопротивление, за что были дополнительно избиты.

 

Впрочем, нам с самого начала было ясно, что власти в таких случаях плюют даже на придуманные ими самими буржуазные законы...

 

Communist.ru